со сферой образования (включая корпоративное), органами социально-экономического планирования, финансирующими исследования и разработки организациями. Все перечисленные стороны только совместно способны разрабатывать и реализовывать дорожные карты технологического развития, которые являются планом развития как производства потребительных стоимостей, так и изменения баланса обмена веществ с природой (что означает попытку реального решения проблем экологии. Нужно исключить сброс пластика в океан — ну так давайте исследуем этот вопрос со всех сторон! Причём все необходимые стороны пусть в этом участвуют. А потом — исполняют общее решение.

В экономически развитых странах такое планирование присутствует в определённом виде. Например, в Евросоюзе в XXI веке имеют место попытки не просто разрабатывать программы поддержки НИОКР, инноваций и инвестиций, но и применять какие-то интегрирующие критерии для их увязки — например экономию времени (не рабочего, а, например, времени на транспортировку для логистических проектов). Но в целом даже там намного больше применяется индикативное планирование, то есть многокритериальное. За рамками конкретных проектов (продуктовых, региональных и других) оптимизационных задач с одним критерием на практике не встречается. А многокритериальная оптимизация — это нечто невозможное по определению. Но этим порой и пытаются заниматься.

Планирование индикативное — многокритериальная постановка задачи. Ставятся ключевые показатели эффективности, не связанные друг с другом объективной мерой. В результате невозможно отделить наилучший проект от прочих.

Планирование оптимизационное — основанное на одном объективном критерии. Являющемся мерой для всех ключевых (и неключевых) показателях эффективности. При оптимизации возможно получение максимального эффекта от применения математических методов в экономике.

В главе 2 мы подробно разберём применение единого критерия превращения рабочего времени в свободное для разных типов инновационных проектов. Забегая вперёд можно упомянуть, что таких типов проектов нами выявлено три.

Сейчас же мы можем отметить, что именно проявляется как тенденция, противоположная внедрению инноваций. Это стремление корпораций не создавать прибавочную стоимость, а перераспределять имеющуюся стоимость.

Через неконкурентную борьбу, биржевые и иные финансовые спекуляции, санкции и контрсанкции.

4. «Узкие места» в логистике и производственных цепочках как средство грабежа

Мы имеем дело с государственно-монополистическим капитализмом, это проявляется в огромной мере и в межгосударственных отношениях. При этом мы понимаем, что у госмонополистических корпораций государственные границы не совпадают с государственными — собственный малый и средний бизнес может быть так же далёк от них по интересам, как самые дальние страны. Давайте рассмотрим, как стремление к перераспределению имеющейся стоимости (то есть к ограблению) выражается в международных отношениях.

Например, инициатива «Один пояс, один путь» (Пояс-Путь), выдвигаемая в последние годы Китайской Народной Республикой, призвана соединить в единую сеть наземные и морские логистические центры, порты и дороги, которые свяжут все основные населённые пункты Евразии, Африки и порты тихоокеанской части Южной Америки. Если бы к этой логистике присоединилась бы и Евросоюз (целиком, сейчас это не так) и Северная Америка, туннели под Гибралтарским и Беринговым проливами могли бы связать весь мир в единую транспортную систему. Сейчас период доставки грузов морем из Китая в Европу составляет в среднем 50 суток[49]. В случае успешной реализации проекта Пояс-Путь они будут доставляться за 10 дней[50]. Но пока что масс-медиа стран вышеупомянутых Евросоюза и Северной Америки лишь вешают на проект Пояс-Путь ярлык «китайского неоимпериализма»[51] по достижению глобального доминирования через «дипломатию долговых ловушек»[52]. Самое существенное, в чем обвиняется инициатива Пояс-Пути — якобы увеличение рисков дефолта в развивающихся странах с нестабильной экономикой. Об этом говорится, например, в докладе вашингтонского Center for Global Development[53]. Обосновывается это не анализом соглашений, не моделированием результатов реализации логистических проектов, а якобы подтверждающими примерами. Историей о шри-ланкийском порте Хамбантота[54], который был сдан в аренду китайской компании сроком на 99 лет. Умалчивая при этом о том, что этот долг не является проблемой для Шри-Ланки, а сдача порта Хамбантота в аренду является инструментом структуризации инвестиционного проекта, в котором участвовали также и частные кредиторы, которые являются держателями большей части государственного долга. И эти арендные платежи являются средством погашения именно долга перед ними[55].

Ну и уже традиционно навешивание ярлыков на репутацию инициативы Пояс-Путь оправдывается в западных СМИ тревогой по поводу возможного нарушения прав человека и т. п. Хотя даже недавние события (судьба Муаммара Каддафи, Саддама Хусейна…) показывают, что за такими нападками стоит вполне себе экономический расчёт. Так, уничтожение Западом Ливии и Ирака обычно называют «ограниченным вмешательством»[56]. Эта формула призвана прикрыть военные преступления, маскируя их невнятными оборотами речи. Эти два нефтедобывающих государства провинились тем, что не только экспортировали нефть, но и вынашивали замыслы изменения правил игры на ключевом для США рынке энергоресурсов (согласно давно имеющимся прогнозам, после 2025 года эта страна может стать нетто- экспортёром нефти[57]. Это будет использовано для построения энергетически самодостаточной индустрии как ещё одного инструмента передела мировых товарных рынков. Но это означает, что им и тогда будет нужен доллар как валюта, в которой торгуются энергоресурсы, чтобы сохранить за собой доступ к влиянию на их цены — а через них на себестоимость производства индустрий других стран). И в этих условиях Муаммар Каддафи стремился учредить обеспеченный золотом панафриканский динар[58], а Саддам Хуссейн начал продавать иракскую нефть не за доллары, а за евро[59]. Разрушение Ирака и Ливии объясняется побочным эффектом борьбы за демократию… Однако американская стратегия консервации неравномерного развития за счёт войн и насилия — не случайность, и именно этому статус-кво угрожает инициатива Пояс-Путь. Стремление сделать технологическое развитие лишь средством обеспечения господства является проблемой для основной части человечества. Вот что есть современный колониализм, угрожающий снова вырасти в фашизм.

Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала.

Итак, западный госмонополистический капитализм пытается повторять методики своего предшественника — колониального империализма, концентрируясь на неконкурентном захвате рынков. В том числе через контроль логистики. Большая часть товаров транспортируется морями, а значит — кто контролирует моря, имеет огромное преимущество. Развитие сухопутных территорий в рамках Пояса-Пути, которое улучшило бы положение огромного количества людей, подорвало бы эту морскую диктатуру. Кроме того, такое внутриконтинентальное развитие труднее контролировать, и оно приведёт к увеличению военной мощи государств, способных противостоять державе-диктатору. Поэтому Соединённые Штаты и стремятся к тому, чтобы сохранить превосходство на море и не допустить континентальной конкуренции. Это старая традиция. Ещё в 1904 году британский автор Х. Маккиндер опасался, что преимущества морской державы временны, так как появляются новые технологии сухопутного транспорта: «Похоже, что паровой двигатель и Суэцкий канал увеличили мобильность морской